Диалектическая логика соткана из противоречий. На этих противоречиях весь мир держится, в том числе, как я подозреваю, и природа актерской игры. Нельзя отключить во время спектакля понимание, что ты артист, а не персонаж. Я, играя Оброшенова, должен попадать в свет, должен выдерживать паузы, и воспринимать реакции зрителя, и не споткнуться о порог, и контактировать с партнерами. А сегодня надо было сделать так, чтобы мои партнеры не напоролись на гвоздь, который я выдрал вместе с декорацией. Так же как нельзя отключать контроль на сцене, так же нельзя до конца отключать голову. Поэтому и не мешает. Мне она (привычка мыслить категориями логики) очень мешала на режиссуре. Я ведь сначала учился на режиссерском, и меня Сулимов ругал за то, что я выдумываю отрывки, этюды, героев - все от головы.

А надо только от души, от сердца. Если это не будет работать, то все будет холодно, дотошно и тошно правильно. Ведь искусство строится на парадоксе. Когда я читаю первый раз пьесу, я ее сначала переживаю, а потом уже, раз пережив, два пережив, за каждого героя пережив, я начинаю разбираться. Сначала я воспринимаю роль эмоционально, а потом уже анализирую: вот тут у меня провальчик, вот тут я статичен. Есть традиция, которая отличает питерские театры: прежде всего для нас важна человеческая жизнь во всех ее проявлениях. Понять, пережить, донести тонкие связи между людьми. Паутина отношений - вот это главное. Тогда зритель на короткое время забывает, что он в зале, тогда он включается в эту жизнь, сопереживает. Режиссерские, постановочные решения - это потом. Мне одна студентка театрального института говорила, что ее и сокурсников ругают, когда они сознаются, что на спектаклях плакали.

А зачем ругать? Люди приходят в театр за эмоцией и через эмоцию познают какую-то свою истину, через эмоцию рождается мысль, смысл.

Я за традиционный репертуарный театр, потому что считаю, что только в таких условиях спектакль живет долго. Он развивается, оттачивается, что-то приходит, что-то отбрасывается. Я не очень понимаю Москву, которая гонится за современными пьесами, где мат-перемат. Им кажется, что это очень современно. На самом деле это из разряда "псевдо".

Современная драматургия, может, еще просто не вызрела. Но современные вопросы можно ставить на классике. Если кто-то заплакал - значит, попало. Если попадает - значит, это современно звучит. Мы, работая над Островским, трудно осваивали язык - так ведь не говорят сейчас. Но мы говорим со сцены на этом архаичном языке.

А вот интонация не может не быть современной. Мы должны уметь построить этот мостик между материалом драматурга, который писал 100 лет тому назад, и нами сегодняшними. Дело даже не столько в интонации или актерской "отсебятине". Главное, что мы этими словами говорим о сегодняшней проблеме! Разве сейчас нет оброшеновых, разве нет сейчас бедных семей, которые кормятся "непротивлением злу насилием", выживая таким вот мучительным способом? Если мы узнаем себя в этих героях, то все это - современно. Надо искать эту высоту, искать возможность говорить о вечных проблемах. Если находим, тогда материал, мне кажется, достоин быть воплощенным на сцене или на экране. Такая драматургия, в конце концов, станет классикой. Нам по-прежнему есть о чем говорить словами Островского, Мольера, Шекспира.

У меня в репертуаре много "маленьких людей", есть острохарактерные, возрастные, героические роли. Очень здорово, что мне дают возможность играть разные характеры. В "Днях Турбиных" я играл Тальберга. Ну крыса же, однозначно мерзкий. А мы нашли в нем обаятельного человека, которого любит Елена, и понятно за что.

Он ведь в действительности не удрал, а уехал, чтобы все подготовить и позднее забрать жену. И он ведь вернулся за ней, а его выгоняют на мороз, практически навстречу красной коннице. В его системе ценностей это предательство. Алексей Турбин у Булгакова прописан этаким Героем Героичем. Как его сделать живым? Нашли человеческую и понятную слабость: он домашний человек, в тапочках, любит семью, сестру. На работе - офицер, устав, голубая кровь. А дома - домашний.

-Как вы все успеваете: Молодежный театр, антреприза, киносъемки?

-Это студенческая закалка, со времен университета. Наш курс был удивительным: все учились на "отлично", занимались спортом, за девушками ухаживали, пьянствовали.

А если серьезно, это профессиональная жадность.

Общение с фанатами, а вернее с поклонниками, - это обязанность, атрибут профессионализма. Но надо знать меру и эту меру блюсти. Иногда говорят: нельзя просто так выходить к публике. Мне кажется, что такая дистанция не нужна. Я такой же, как все. Но когда я выхожу на площадку - уже не такой. Актер должен уметь быть и недоступным, и доступным, и по ту сторону рампы, и по эту. Всегда нужны эти качели: плюс-минус, добро-зло, положительное-отрицательное. Диалектика.